Предание о Гамлете - герое скандинавских сказаний, известном под именем Амлед, сохранилось в пересказе датского летописца Саксона Грамматика, который в начале ХII века по заказу основателя Копенгагена епископа Абсалона написал на латинском языке хронику о подвигах датчан, состоящую из 10 глав, одна из которых содержит сагу об Амледе. В изложении датского летописца Амлед спокойно и целенаправленно идет к своей цели - мстит за отца, не испытывая сомнений и колебаний, мстит с чудовищной жестокостью.
Летопись Саксона Грамматика, опубликованная во Франции через три с половиной столетия после смерти ее автора, привлекла внимание французского писателя Франсуа Бельфоре (1530-1583). Он включил сагу об Амледе в собрание "Трагических историй", которая повторила сюжет, описанный датским летописцем. Английский перевод рассказа Бельфоре "История Гамлета" был издан в Лондоне в 1608 г. Многие исследователи ХIХ в. склонны считать именно этот перевод непосредственным источником шекспировской трагедии. В современном шекспироведении эта точка зрения отвергнута, и есть основания полагать, что именно популярность трагедии Шекспира и ее главного героя - Гамлета - побудили кого-то к переводу и изданию рассказа Бельфоре. Впрочем, Шекспиру этот рассказ был не нужен, поскольку пьеса о Гамлете существовала в английском театре и до него. Первое упоминание о ней встречается в 1589 г., затем запись о спектакле по пьесе "Гамлет" встречается пять лет спустя в дневнике известного лондонского антрепренера. Однако имя Гамлет было известно Шекспиру со времен его стрэтфордской юности: его первый ребенок, родившийся в 1584 г., был записан в церковной книге как Гамлет.
Гамлет никогда не был у Шекспира примитивным мстителем, который описан во всех предшествующих интерпретациях этого сюжета. Шекспир создал замечательную и уникальную схему, некую модель, которую каждый, "рожденный с умом и талантом", волен заполнить собственным содержанием. Отсюда не имеющая аналогов во всей истории мирового театра множественность интерпретаций, подчас взаимоисключающих, но все равно в чем-то главном, как правило, сохраняющих верность шекспировскому духу. Отсюда и неисчерпаемость "гамлетовских мотивов" в произведениях писателей и поэтов самых разных эпох и стран. Шекспир был одним из первых в мировой литературе писателей, указавших не только на размытость грани, что отделяет нормальность от безумия, но и на возможность великих прозрений, приходящих к человеку, находящемуся как бы "по ту сторону нормы", и Гамлет в этой череде безумцев и пророков - первый по значимости и значительности.
Гамлет, быть может, самый главный персонаж во всей мировой литературе, и те, что являлись в мир до него, невольно с ним сравниваются, а те, что после, как бы на него равняются (к примеру, "лишние люди" в русской литературе). Сценическая история "Гамлета" бесконечна и неисчерпаема, он и в самом деле давал возможность максимально полно выразить век, позволял представить человека и как "венец всего живущего", и как "плотный сгусток мяса", позволял выразить величие человеческого духа и его распад.
Шекспир изобразил Г. мыслителем, подвергающим сомнению традиционные воззрения. И. В. Гёте видел в Г. человека мысли, а не дела, которому не по силам возложенная на него задача мести. В трактовке немецких романтиков (А. Шлегель) образ Г. приобрёл нарицательное значение ("гамлетизм") для характеристики разочарования, пессимизма, горьких размышлений о противоречивости бытия. В. Г. Белинский, напротив, видел в Г. страстного обличителя зла, сильного даже в своей гибели. И. С. Тургенев в речи "Гамлет и Дон Кихот" (1860) подчёркивал влечение Г. к самоанализу, его скептицизм. Шекспироведение и театр раскрывают в образе Г. трагедию утратившего иллюзии гуманиста перед лицом торжествующего зла. Образ Г. не раз привлекал внимание художников (Э. Делакруа), композиторов (П. И. Чайковский), поэтов (А. А. Блок, Б. Л. Пастернак).

вернуться назад