Снежинки тополиного пуха - август, частичка лета.
- Представляешь, я никогда не видела, как овечки прыгают через забор. А мама всегда, когда укладывает меня спать, говорит, что если я не смогу уснуть, нужно посчитать этих пушистиков, один за другим прыгающих через ограду. Потом она кладет мне свою нежную руку на лоб, целует и уходит.
И я остаюсь одна в мире теней… становится жутко, кажется, что находишься в каком-то искаженном мире, где знакомые и любимые тебе предметы превратились в чудовищ. Но закрываются глаза. Я представляю бескрайний, покрытый свежей зеленью луг, на котором пасутся смешные, белоснежные, будто бы нарисованные смелой рукой маленького художника овцы. Они прыгают через низкий, слегка покосившийся, дощатый забор. А по лугу бегает маленький, тощий, с длинными усами пастух.… Да, Точно! Он еще очень сильно напоминает почтальона Печкина из Простоквашина.. Только у моего Печкина расстегнуто пальто, брови сдвинуты в одну точку. Лицо у него красное, одно большое белое ухо с прядью растрепанных волос выбилось из-под шапки, съехавшей на бок и закрывшей ему один глаз. Он гоняется по всему полю за овцами, жутко на них ругается и периодически, запинаясь за длинный развязанный кушак своего пальто, падает.
Когда я вижу это, мне всегда становится тепло и совсем-совсем не страшно! Правда заснуть все равно не получается.
- А давай сегодня, прямо сейчас, сходим в деревню! Там, у пристани, небольшой лужок, и кажется, иногда гуляют овцы…
- Думаю, там все не так радужно. Лучше остаться.
- Пойдем, ну, пожалуйста, давай сходим…
- Потом как-нибудь.
- Но я же завтра уезжаю.
- В следующем году сходим.
- Я в этом очень хочу!
- Ну, вот и договорились: ты иди в этом, а я в следующем.
- Хорошо…
- Смотри, не усни там.
- Постараюсь, - сказала Настя огорченно, но совсем не обиженно.
Прошла несколько шагов по узкой, уходящей в даль тропинке, обернулась на мгновение, помахала своей маленькой тонкой белой ручкой и ушла. А ветер нежным дыханием шевелил пушок ее светло-русых волос. Казалось, даже безжалостно палящее солнце, и то своими лучами лишь нежно окутывало ее хрупкое, тонкое, по-детски трогательное тело…

Солнце тонкой паутинкой ложится на осенние дни, пробегает первый легкий морозец. Кусочек осени - конец ноября.
Звук открывающейся двери, кто-то бодро топает по ступенькам. Шарканье тех же ног по лестничной площадке: "Дзынь!" Пронзительный звон разбивает тишину пустой квартиры. Ждет. Сует, какой-то белый сверточек бумаги в дверную щель и уходит.
Тот же день.
Замерзшими кончиками пальцев достала ключи, вошла в подъезд. Окно на втором этаже было покрыто маленькими пятнышками пара.
Письмо.
Оно отправилось в сумку, набитую вещами, жизненно необходимыми современной десятикласснице: помада, расческа, зеркальце, множество записок, представлявших в совокупности опаснейший компромат на добрую половину 10Б класса, ручка, несколько тонких тетрадей в клетку: вся жизнь - тюрьма?
"Приветик, Женечка! (обведено толстым розовым карандашом) Я так по тебе СКУЧАЮ, ты бы знала (подчеркнуто)…- ну, это можно попустить … У меня столько всего случилось. Во-первых…," - понятно. "Пока, целую" - мое любимое место в письмах. О да! И P.S. еще на страницу: "А помнишь в конце лета, тогда было очень жарко, я ушла в деревню, чтобы посмотреть на овечек, а ты осталась. Как же мне тебя не хватало! Понимаешь, этот день, он как будто всей моей жизни стоил… Я долго смотрела на следы, оставленные жарким августовским солнцем на поблекшей траве…" И тд. и тп. - таким образом, письмо было прочитано через неделю, еще через две Женечка даже попыталась добросовестно написать ответ: "Здравствуй, Настя"… Но настроения писать что-то не было. Ну и ладно, забыли. Или нет? Совесть - один из главных пороков человечества - вечно все портит.
Настенкино письмо представляло собой желтенький, солнечный листочек бумаги. Оно было необычайно ярким и жизнелюбивым, как, впрочем, и его добродушный автор. На обратной стороне листка проживала пухлая, с круглыми серебряными копытцами и широкой улыбкой, заканчивающейся у овальных розовых ушек, воздушная овечка, вырезанная из белой легкой бумаги и аккуратно наклеенная на листок.
Тик, тик, тик - бежим. Каждый день Женечка вела упорную, нескончаемую борьбу с учителями, с родителями, с друзьями и с собой - она жила…, но, имея свой мир, не принимала, рвалась вон из него.
Зима давала еще один шанс…
Моросил противный осенний дождик, тоненькие ветви голых деревьев выстукивали по серым запотевшим окнам домов какую-то непонятную, но как будто знакомую мелодию, тротуары были усыпаны скомканными листьями, похожими на размокшие обрывки потускневшей коричнево-желтой бумаги. Женечка пришла на остановку, как всегда вовремя: автобус только что отъехал. Дым из его выхлопной трубы медленно и тяжело, словно туман после обильного летнего дождя, расстилался по мокрому асфальту.
Наконец, добравшись до школы и продремав полтора часа под приятный голос Галины Юрьевны (всегда доброжелательной и спокойной учительницы физики), Женечка немного взбодрилась. Она сидела и смотрела на смолу черных прямых волос приятельницы, слушая, как та, не переставая, говорит какие-то непонятные и неинтересные пустые слова.
Существуют люди, легко сходящиеся с окружающими, Мила была одной из них. Даже приторное имя усыпляло разум и вызывало доверие, не говоря уже о не гармонировавшей с ним, но от этого не теряющей своей притягательности, восточной красоте. Женечка искренне завидовала таким людям. Но порой, не зная человека, лишь окинув его беглым взглядом или же пронаблюдав за ним не более часа, Женечка уже никогда не могла заглушить, появлявшегося в ней чувства искреннего презрения и неприязни к нему. Но самое странное, она могла оправдать и доказать право его существование. Такое чувство она испытывала к Миле с первого момента их знакомства. И сейчас Женечка боролась между желанием остаться верной себе: уйти, убежать от неприятного ей человека и между необходимостью оставаться, затянуть тугие, кожаные ремни, окольцовывающие голову, держащие эту повседневную маску, которая становилась тяжелей и невыносимо уродливей день от дня…
Через неделю намечались осенние каникулы. В это время в школе как обычно, проходила выставка художественных работ учащихся, поэтому коридор второго этажа был заполнен преданными поклонниками искусства, непрерывно галдевшими и очень интересующимися работами. Вследствие чего одни из них стояли спиной к картинам - вероятно, затылком внимать прелесть композиций и

вернуться назад

Дальше >>>>>>